 |
| Андрей Гаврилов |
Дублирование в России было всегда — с тех пор как
после войны стали появляется трофейные фильмы. А вот субтитры у нас
не привились. Мало того, что русский народ ленив и нелюбопытен, он еще
и не очень хорошо читает. Кроме того, он хреново видит — то ли из-за
пьянства, то ли из-за тяжелой физической работы. Раньше, когда
на закрытых просмотрах шли фильмы с титрами, в зал все равно сажали
переводчика, который эти титры зачитывал, потому что люди в зале просто
физически не видели, что написано на экране.
Я очень хорошо помню тот день, когда понял, что нельзя верить советской пропаганде.
Это очень простая история. Папа был журналистом, а я был очень
политизированным ребенком. В 1962 году я прочел статью под названием
«Ливерпульские идолы стригут баранов». Я не понимал смысла заголовка,
но я прочел статью и понял, что существует такая группа «Битлз», и это
плохая, отвратительная, ужасная, кривляющаяся кучка людей, которая
выступает с сиденьями от унитазов на шее. Я все это усвоил и в это
поверил. Но прошло полтора года, папа как раз приехал из Испании,
и в чемодане у него была пластинка «Битлз». В это мгновенье для меня
рухнула советская пропаганда.
С женой мы познакомились в киноклубе, который
назывался «Экран». Я был робким мальчиком. Присел в сторонке, а там
лежали какие-то листы в папке. По первым строчкам я понял, что это
«Собачье сердце». Я узнал, чьи они, и с тех пор мы уже почти 40 лет
вместе.
Да, мне трудно переводить Годара. Мало того что
он может в фильме начать обсуждать то ли Маринину, то ли Донцову,
и ты просто столбенеешь от неожиданности, так у Годара еще и огромный
поток информации — одновременно может идти диалог, закадровый текст
и появляются надписи на экране. Смотреть интересно, а при переводе можно
просто свернуть шею.
Изысканная английская непристойность — это то, чему нет аналогов в русском языке.
Мне не нравится, что все законы, которые принимают
в последнее время, что-то ограничивают. Тот факт, что любой принятый
в последнее время закон не расширяет мои права, а урезает их — даже если
я ими не пользуюсь — меня настораживает.
В любом искусстве бывает период унаваживания.
Когда то, что растет, существует лишь для того, чтобы стать компостом,
из которого потом вырастет что-то настоящее. У меня есть ощущение, что
в русском кино сейчас идет именно этот процесс.
Есть немного фильмов — наверное, двести-триста, —
которые должен посмотреть каждый человек. Как говорила в свое время
искусствовед Ирина Рубанова, я не понимаю, почему человек, который
не читал «Войну и мир» считается необразованным, а тот, кто не смотрел
Миклоша Янчо, считается нормальным.
Комментариев нет:
Отправить комментарий